В данном исследовании под термином «власть» понимается структура, гарантирующая соблюдение «правил игры» и производящая общественные блага, а также наделенная правом на принятие обязательных для других хозяйственных субъектов решений и легальными полномочиями по контролю их исполнения. Под «бизнесом» мы будем подразумевать совокупность предпринимательских структур (от индивидуальных предпринимателей до крупных частных компаний), ведущих хозяйственную деятельность на рынке в целях извлечения коммерческих выгод.
Идеально-типическая теоретическая модель взаимодействия власти и бизнеса дает устойчивый образ данного взаимодействия в условиях «идеального рыночного хозяйства». Она определяет роли субъектов взаимодействия: субъекты, представляющие интересы бизнеса, договариваются о правилах игры и поручают контроль над их соблюдением государству как агенту-гаранту. Обязательства сторон таковы, что государство гарантирует бизнесу создание благоприятной среды и производство необходимых для его функционирования общественных благ, включая, например, производственную, социальную и институциональную инфраструктуру; а бизнес берет на себя обязательства по уплате налогов и воспроизводству используемых экономических ресурсов.
Идеально-типической модели противостоит реальная национальная (белорусская) модель взаимодействия власти и бизнеса, которая непосредственно отражает сложившиеся экономические реалии. В ней находит отражение предшествующая история развития страны, реальная практика государственного строительства и возникновения частного сектора, ментальные представления бизнесменов и чиновников о том, что «справедливо и правильно» и т.п.
Все это определенным образом модифицирует роли власти и бизнеса в их взаимодействии, а также объем и характер взаимных обязательств.
В Беларуси отсутствие реальной либерализации экономики привело к созданию специфических прав собственности и правил игры. В результате этого институциональная модель взаимодействия бизнеса и власти имеет иерархическую структуру, в ней велика роль неформальных и избирательных правил и практик, в то время как формальные правила (законодательство) многообразны и непостоянны. Кроме того, существуют и нарушения конституционной
нормы о равных правах различных форм собственности, свободы осуществления предпринимательской деятельности, защиты прав собственности и т.д.
В стране практически не сформировался крупный частный бизнес вследствие отсутствия приватизации, сложных и непрозрачных условий ведения бизнеса, масштабной поддержки госсектора и перераспределительных процессов, а также роста монополизации отдельных секторов экономики. В то же время малый и средний бизнес рассеян, его экономическая роль мала (в последние годы его доля в ВВП находится на уровне 8–10% ВВП). Отсюда вытекает слабость переговорной позиции бизнеса при формировании социального контракта с государством. Соответственно, в Беларуси, в отличие от России, Украины, Казахстана или стран ЦВЕ, государству фактически не о чем и не с кем договариваться, в том числе о «правилах игры» в бизнесе. Лица, принимающие решения в стране, не доверяют бизнесу и не видят потребности в
создании «тепличных условий» для бизнеса (хотя влияние мирового финансового кризиса может изменить ситуацию).
Со своей стороны представители бизнеса не доверяют власти, но, несмотря на сложные и противоречивые «правила игры», остаются лояльными, выбирая преимущества независимого предпринимательства, ведения своего дела. Одной из причин этого может быть то, что открытие своего дела сопряжено с определенными затратами, поэтому иногда «выйти» оказывается сложнее, чем «войти» в бизнес. Выход сопряжен с потерей затраченных средств, а также накопленных умений и навыков работы в специфической белорусской ситуации, наработанных практик и связей и т.п. Эти факторы могут рассматриваться как «специфические институциональные барьеры на пути выхода» (Hirschman, 1970, p. 79).
В итоге, эффективность диалога между бизнесом и властью в стране долгое время оставалась низкой, о чем свидетельствует и то, что законодательство в области ведения бизнеса почти не менялось. Изменение социального контракта по оси «власть – бизнес» (например, либерализация
условий ведения бизнеса, начатая в конце 2008 – начале 2009 г.) медленно происходит «сверху», будучи почти полностью под контролем органов управления, с использованием лишь тех предложений бизнеса, которые сама власть считает необходимым внедрить. Со стороны бизнеса требования к государству в основном сводятся к стабильности правил игры и предоставлению самой возможности заниматься бизнесом. Государство (власть) в социальном контракте с бизнесом выступает скорее как сторона, определяющая саму среду взаимодействия, а не партнер или контрагент, с которыми можно договариваться или что-то обсуждать. «Прорыночная» настроенность бизнеса не позволяет соглашаться с проводимой в стране политикой в отношении бизнеса, но одновременно позволяет самостоятельно выживать в заданной среде. Диалог между
властью и бизнесом не является действенным, условия ведения бизнеса формируются государством, поскольку сам контракт является «вертикальным».
В Беларуси действует вертикальный социальный контракт между бизнесом и властью, где формальные и неформальные правила позволяют власти легко манипулировать бизнес-сообществом и его экономической (политической, социальной) активностью. Основным признаком наличия вертикального социального контракта является возможность со стороны власти забирать права и их перераспределять. При этом плату за лояльность и компенсации
также в одностороннем порядке определяет власть, а не закон или соглашение сторон.
Вертикальная природа социального контракта определяется наличием следующих признаков, с помощью которых власть манипулирует бизнесом:
–многочисленные кампании по перерегистрации субъектов предпринимательства (МСП) и сложные условия ликвидации бизнеса;
–перманентные изменения условий налогообложения, ценообразования,
лицензирования, сертификации и др.;
–сложные процедуры получения различных административных разрешений;
–слабая судебная система, ограниченная возможность для правовой защиты бизнеса и создания организаций и ассоциаций для защиты совместных интересов бизнеса;
–апеллирование хозяйствующих субъектов или бизнес-ассоциаций при решении проблем непосредственно на «самый верх» – в правительство, президенту, Верховный, Конституционный суд, нежелание либо отсутствие полномочий для решения проблем на более низком уровне;
–отсутствие развитого промежуточного звена между бизнесом и властью,
организаций, способных защищать интересы бизнеса перед государством;
–неравные условия хозяйствования для различных экономических агентов,
избирательное правоприменение (наличие коррупции) и т.д.
Проблема сложных и изменчивых правил игры для бизнеса проанализирована в многочисленных публикациях Международной финансовой корпорации, Всемирного банка, Исследовательского центра ИПМ. Все они фиксируют сложность законодательства в области бизнеса, его частые изменения, сложность и непрозрачность получения административных разрешений (в том числе на местном уровне), слабость судебной системы, возможность досудебных конфискаций и пр. Все это делает бизнес крайне уязвимым, а зачастую и беззащитным перед государством (в условиях частых и многочисленных проверок, а также высоких штрафных санкций). В результате, многие частные компании предпочитают в той или иной манере «договариваться» с властью, прибегая к коррупции, или иным способом приспосабливаться к существующим порядкам.